Михаил Тимофеев: «Господь мне давал уроки, а я их не воспринимал»
Информационный отдел Хабаровской епархии
05.04.2020
Михаил Тимофеев по национальности нивх, представитель одного из восьми коренных малочисленных народов Хабаровского края. Он спортсмен. Человек молодой, активный, сохраняющий культуру своих предков. Михаил поделился с редакцией нашей газеты историей своего крещения.
Родился я ещё в советское время в посёлке Маго Николаевского района. От самого рождения началась моя история, в ходе которой я и принял православие. Наверное, потому, что я всегда был очень активным.
Мне кажется, что моё появление на свет стало возможным только благодаря Богу. Моя мама, производя на свет старшую сестру, очень намучилась и решила, что больше не заведёт детей. К тому же сестра росла очень слабым и болезненным ребенком, много времени мама посвящала ей. И так случилось, что не заметила новой беременности, не сразу поняла, что снова ждёт ребёнка. Она даже хотела сделать аборт, но не успела. Думаю, что Бог вмешался. Я родился тоже очень больным ребёнком. Но Господь в меня какую-то силу вдохнул, что ли. Если где-то мне не хватает сил, я ищу другие пути. Не хватает длины ног, например, как для игры в футбол, значит, я брал противника на измор, быстро передвигаясь по полю. Не хватает роста допрыгнуть до мяча в баскетболе, значит, я работал над тем, чтобы прыгать выше, чем другие. Всё время развивал способности.
Были моменты, когда я хотел в церковь прийти сам, чтобы покреститься. К нам приезжали в поселок крестить, но я искал не этого. Я знал, что в любом случае приду в церковь, я знал это, будучи ещё ребенком. И просто ждал этого момента. Я всё время разговаривал с Господом, особенно, когда тяжело было, в этом случае мы ведь всегда просим у Него помощи. Я Его всё время спрашивал: «За что мне это?» Я не думал, что это испытания. Говорил: «За что мне это наказание, за что, Господь, ты меня так наказываешь?»
Вот, например, история с переездом. Так случилось, что наша семья решила переехать в посёлок Тахта Ульчского района. А в Маго оставалась девочка, которая мне нравилась, мы с ней дружили, гуляли, ходили, держась за ручки. И вот надо уезжать. Я думал: «За что мне это? Зачем нужно расставаться?» Я не мог никому рассказать об этом. Молчал и мучился. Воспитаны мы были так: плакать нельзя, жаловаться нельзя, если ты пацан. Очень жёстко было. Любимое занятие – подраться. Это мальчишеская уличная среда. Но человек я сентиментальный, порой охота кому-то рассказать, с кем-то поделиться, а кому скажешь? Матери не скажешь, она всегда в работе. Отец ценил, чтобы дети были накормлены и одеты. Как же им рассказать о своих переживаниях детских?
Вечером перед отъездом я побежал к этой девочке, чтобы поговорить напоследок, повидаться. Бегу к ней и думаю: «Господи, за что, Господи, зачем?» Но её дома не оказалось, и я вернулся, так с ней не встретившись и не поговорив. Всю ночь не спал. А наутро мы уехали в Тахту. Очень долго я переживал. Но потом как-то стала потихоньку боль затихать, я занялся спортом.
Жизнь у нас тяжело складывалась. Отец умер. Думаю: «Всё у меня так плохо-плохо, прям узлом каким-то завязалось, ничего не получается». Из деревни уехал на день, у меня квартиру обокрали, вынесли всё. Посмотрел я на сломанные замки и уехал в Николаевск, сидел в городе и просто думал: «Почему у меня так всё получается? И квартиру ограбили, и семейная жизнь не складывается?» Не получается встретить такую женщину, с которой можно было бы построить серьёзные отношения, любить её и быть любимым ею. С матерью моей дочери жизнь не получилась, одно хорошо, что дочь осталась со мной.
Я благодарен Богу, что Он меня заставил помыкаться немножко. Если бы я жил хорошо, то не набрался бы такого опыта колоссального, который, в принципе, мне сейчас помогает жить.
Первая у нас крестилась сестра, потом через какое-то время – мама, потом крестили мою дочь. Я всё оттягивал, мне казалось, что я не созрел для крещения. Когда мне исполнилось 32 года, я тоже крестился.
Я пересмотрел свою жизнь, своё поведение. И понял, что во многом был не прав. Такое впечатление, что Господь мне давал уроки, а я их не воспринимал. Когда я к этому выводу пришёл, когда понял, что и перед собой, и перед Господом моей вины очень много, жизнь стала налаживаться, успокаиваться. Я тогда молился Богу, но молитв-то не знал ещё, просто обращался к Нему, как мог. И как-то всё стало выстраиваться, появилось русло в жизни. Она приобрела какой-то смысл.
Я понял: Господь всегда посылал мне такие испытания, чтоб они меня не сломали, а сделали гибким, чтобы мог выдержать всё. Всю жизнь меня готовил. Господь всегда жил внутри меня.
Я понял, что нет ничего ценнее, чем наша семья. Пока мы живы, здоровы – мы счастливы. И я пришёл в церковь. На первой беседе я сказал, что не готов ко крещению. Батюшка спросил: «Почему?» Я признался, что и выпиваю, и сквернословлю. Он мне ответил, что Москва тоже не сразу строилась. И я понял, что буду креститься однозначно. Путь был тяжёл, тернист, но я благодарен Богу за него. Отец Рустик Иванов меня крестил в Николаевске.
