«То, что показывает через мою жизнь Господь, заставляет работать в первую очередь для Церкви»

06.01.2022

Геннадий Дмитриевич Павлишин – народный художник РСФСР, член Хабаровского краевого отделения Всероссийской творческой общественной организации «Союз художников России», человек с большим именем, которого знают на всем Дальнем Востоке. Но мало кто знает, что Геннадий Дмитриевич - верующий христианин, а в свои 83 года он продолжает творить иконы и мозаичные панно для храмов Хабаровской епархии. Его работы украшают Градо-Хабаровский Успенский собор, храмы в честь благоверного князя Даниила Московского, святого Георгия Победоносца в селе Сосновка, также он создал замечательную мозаичную икону Серафима Саровского для часовни, посвященной этому удивительному русскому святому и для часовни мученика воина Виктора на Уссурийском острове. Еще была уникальная мраморная купель для крещения в храме Святого благоверного князя Даниила Московского. Кстати, на сооружение куполов для этого храма Геннадий Дмитриевич пожертвовал свои средства.

Геннадий Дмитриевич родился в Хабаровске в 1938 году. Рисованием он увлекся с раннего детства. Во время Великой Отечественной войны мальчик рисовал военные машины и сидящих на них солдат на полях газет так точно, что солдаты просили эти рисунки у ребенка, чтобы отправить их домой. После войны Павлишин пришел в кружок юных художников при Дворце пионеров, где написал первую «взрослую» картину маслом «На Амуре».

Получать профессиональные знания Павлишин отправился во Владивостокское худучилище. Днем он учился, а вечерами подрабатывал, загружая уголь в вагоны. 3 года проработал пожарным в 9ВПЧ Дальзавода. При проведении сварочных работ на кораблях должен был присутствовать представитель пожарной части, и молодой художник с удовольствием ходил на эти дежурства, во время которых, как он говорит: «Перерисовал весь Тихоокеанский флот от клепки до клепки».

После окончания учебы в 1964 году Павлишин остался во Владивостоке, где в течение 5 лет работал в лаборатории Дальневосточного филиала Академии наук СССР. Это были годы частых поездок по Дальневосточному краю, в которых он знакомился с культурным наследием малых народов, делал наброски, позже ставшие основой его полотен, акварелей, панно-мозаик.

Недавно в галерее имени Федотова открылась персональная выставка народного художника России «Здесь Родины моей начало», на которой Геннадию Дмитриевичу было присвоено звание почетного гражданина Хабаровского края за исключительные заслуги в области культуры.

О заслугах народного художника России можно написать очень многое, но больше всего поражают истории, связанные с созданием Павлишиным православных образов для храмов Дальнего Востока.

Книжная и станковая графика, мозаика из камня, художественная обработка металла, зодчество, ювелирное искусство, столярное и слесарное дело - вот неполный круг талантов Геннадия Дмитриевича. Но главным делом Павлишина уже много лет является мозаичная работа. Из поездок по родному краю он вынес любовь к камням-минералам, которыми так богата дальневосточная земля.

Труд мастера, который созидает из сотворенного Богом камня, рождает гармоничное соединение Божественного и человеческого творчества. Работая с камнем-самоцветом, видя глубину и неповторимость его рисунка, художник не может не прославить Главного Художника и Творца, создавшего эти чудеса. И, как мы уже говорили, последние десятилетия Геннадий Дмитриевич большую часть времени трудится над украшением храмов и созданием икон.

Рассказ Геннадия Дмитриевича о его работе над иконами - ценное свидетельство о том, как духовные законы начинают управлять жизнью человека, когда он посвящает свой труд Церкви.

«Как я работаю над иконами»

Я не считаю себя хорошим прихожанином, просто работаю. Но то, что показывает через мою жизнь Господь, заставляет меня бросать другие дела и работать в первую очередь для Церкви. Всё остальное делается само собой, при том так, как я со своими знаниями, соображениями и пожеланиями никогда бы не достиг и не придумал.

Я выполняю работы с дочерями – Ириной и Натальей. Тому, что умею сам, научил и их. Старшая дочь Ирина более воцерковлена, чем я. Наш духовник отец Сергий Мещеряков поручил ей однажды сделать список с иконы Богородицы «Порт Артурская» для хабаровского храма. Ирина попросила меня подготовить доску. У меня хорошие мастерские - камнерезные и для столярной работы. Я взял в сарае доску - старую, обгорелую, когда-то покрашенную в черный цвет, струганул её на рейсмусе с обеих сторон, подрезал. Ирина написала на ней икону «Торжество Пресвятой Богородицы - Порт Артурская».

У меня есть друг - геолог, он меня снабжает камнями для мозаик. Он возит их из Индии, Пакистана и других мест. Он часто рассказывает разные истории о камнях. Например, он поведал про Волынское месторождение топазов, которые ещё зовутся «винными». Украинцы после развала СССР залили Волынские шахты водой. Теперь пытаются откачать воду. На помощь к ним пришли финны, шведы, норвежцы, но сделать ничего не могут. Месторождение утрачено. Историю друг закончил словами, что у него есть последние крупные волынские топазы, так называемые «тяжеловесы». Тут же он показал мне эти камни нежного цвета вина. Не имея ещё ясной цели, я купил у него все двенадцать камней.

Когда Ирина дописала «Богородицу на мечах» (ещё одно имя «Порт-Артурской» иконы), мы решили сделать к ней оклад. К двенадцати крупным я докупил еще камней помельче. Оклад сделали из серебра и усыпали его волынскими топазами. К окладу захотелось сделать киот, резной из маньчжурского ореха.

Кстати, доска, на которой Ирина написала образ, оказалась исторической. У меня в свое время были хорошие отношения с бывшим командующим ДВО Чечеватовым. Он привёз мне огнеупорные кирпичи для камина, который я делал для штаба Армии в Москве. Отдавая ящик из-под кирпичей, военные сказали, что он из-под снарядов со времен Русско-японской войны и обгорел в Порт-Артуре. Получается, хабаровский список «Богородицы на мечах» написан на доске из Порт-Артура!

Через короткое время мы с женой поехали во Владивосток. Мы очень любим этот город, получили там художественное образование, а я ещё окончил университет ДВГУ, отделение истории и этнографии. Семь лет я проработал в Академии наук в отделе истории, в лаборатории археологии, этнографии и филологии. Во Владивостоке родились наши дети. Ранним поездом мы прибыли во Владивосток. Было воскресение, мы помолились в храме, днем погуляли по городу. Сели на вечерний поезд и следующим утром уже вернулись в Хабаровск. Приехали, а дочь Ирина нас спрашивает: «Подлинную икону «Порт-Артурскую» посетили?» Мы отмахнулись: везде за день не успеть! Достаточно того, что были на службе в главном храме Владивостока. Но, вот, приступаю к работе, и всё из рук валится два дня подряд.

Мы всё оставили и во вторник вечером снова поехали во Владивосток. Вот, мы с женой перед иконой «Богородица на мечах». Стоит она на почтовом ящике, прикрытом салфеткой, как сиротинка. Встал я на колени и говорю громко: «Богородица! Позволь нам выполнить одежды для Тебя!» И стал делать обмеры иконы. Вошёл послушник, удивился: «Что Вы делаете с иконой?» Я ответил, что Богородица хочет, чтобы я выполнил для Неё одежды. Послушник этот оказался милым молодым человеком, застенчивым и добрым. Сейчас он служит священником в г. Уссурийске, имя его Вениамин. Он просил нас не делать икону дорогой, так как ее уже пытались украсть.

Мы изготовили резной киот из маньчжурского ореха, высотой 420 см. Пропильные пустые колоны, чтоб дерево не лопалось, серебряный оклад. Опять мой товарищ собирал для нас по всей России Волынские топазы, нужное количество. Он же нашёл в Якутии очень приличных размеров камень цитрин, его вставили в центр креста, венчающего киот. Для нижней части киота я выполнил мозаику. Бухта Золотой Рог с кораблями: парусник, легендарный «Варяг» в центре, современный «Варяг», ракетный крейсер и атомная подлодка. Все корабли на фоне города Владивостока. Когда я готовил мозаику, мне нужно было перевернуть её при склейке, чтобы обратная сторона была идеально ровная.

Время - десять часов вечера, жена стоит напротив стола, который покрыт двадцатимиллиметровым стальным шлифованным листом. Я переворачиваю сырую мозаику на толстом шестимиллиметровом стекле. Вдруг угол стекла отваливается, всё падает на стол. Мозаика оказалась целой, а я кричу: «Господи! Я устал! Уже вечер! Я старый!». И левой рукой я хотел, как бы подхватить падающую мозаику. Все это произошло за доли секунды. Стекло раскалывается на длинные кусочки, как карандаши, и один кусок прошивает мне указательный палец вдоль кости до ладони. Как так получилось? Надо же умудриться! Мои руки в эпоксидной смоле. Я зубами вытаскиваю этот стеклянный карандаш из пальца и говорю: «Господи, прости меня, что я так крикнул! Как же мне завтра работать? Надо мозаику вставлять в металл, шлифовать, полировать, а рука...»… Ведь я - левша. Жена замотала мне руку тряпкой, и, опечаленные, мы пошли домой. Надо было всю работу закончить к Пасхе. Киот ждут во Владивостоке к Светлому Празднику. Утром я проснулся, и первая мысль - рука. Но, когда глянул, то ни тряпки, ни рваной раны - ничего нет! Этот палец мне не раз резали хирурги, и сам я его долбил. Мы были поражены! Кому начинаю рассказывать об этом, мне не верят, слушают внимательно и всё.

Через два дня нужно везти киот во Владивосток. Перед поездкой я пытался через знакомых связаться с командующим Тихоокеанским флотом и предложить вручить киот для Богородицы торжественно, с почестями, и, обязательно, с песней о Варяге. Мы посчитали, что так будет более правильно, чем просто от семьи Павлишиных. Но флот отказался это сделать. Мне предложили привезти киот, поместить его на склад, а они угостят меня чаем. Но нам Господь уже показал, что это за икона! И произошло вот что. Моя мастерская находится в центре города, в двадцати шагах от улицы Муравьёва-Амурского. Когда мы вставляли мозаику в нижнюю часть киота, были майские праздники, по центральной улице проходил военный оркестр. Поравнявшись с нашим домом, он грянул: «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!» Мы выбежали на улицу и слушали со слезами. Раз во Владивостоке отказались устроить такое торжество, Господь его явил в Хабаровске.

Пришла пора везти киот во Владивосток. Нанял я фургон дальнобойщика. Обратный рейс будет порожний. Запросили тридцать тысяч. Отец Сергий с матушкой пришли посмотреть на киот и благословить нас в дорогу. Подошла машина, грузим ящики. Только я сказал отцу Сергию, что нужны тридцать тысяч на дорогу, подходит неизвестный человек и даёт мне конверт, а в нём тридцать тысяч. Отец Сергий и я очень удивились. Во Владивосток мы приехали в три ночи, а выехали из Хабаровска в три дня. Гнали. Предупредили милицию, и нас ни разу не остановили. Всю дорогу я молился Николаю Чудотворцу и развлекал водителя, чтоб он не уснул. Всё прошло благополучно. Большое шлифованное стекло цело. До семи утра пытался уснуть, но от волнения проходил вокруг машины до утра. Начали собирать киот и за семь часов сорок пять минут закончили сборку. Всё очень тонко! При сборке случилось ещё одно чудо. Замер храма во Владивостокской епархии делали по нашей просьбе. Сообщили - 420см. Такой высоты мы изготовили киот. Вдруг звонок - ошибка, высота храма 380см.... И тогда решили, что крест на вершине ставить не будем. Каково было наше удивление, когда после сборки киота мы увидели, что и крест поместился. Это Господь уменьшил киот или увеличил высоту храма.

В восемь утра мы собрались уже уходить. Решили напоследок взглянуть на икону, когда-то ещё здесь окажемся. Вместе с владыкой Вениамином и архимандритом Сергием мы с женой вошли в двери храма. Утром солнце всходит с другой стороны здания, комната затемнена, а от иконы снопом идёт дождь из длинных золотых стрел! Мы все стояли как зачарованные.

Богородица на Уссурийском острове

Наш духовник, отец Сергий не раз высказывал пожелание об установке иконы «Богородицы Порт-Артурской» на Уссурийском острове в часовне на самой границе с Китаем, в двухстах метрах от разделительной полосы. Часовню назвали в честь Святого мученика воина Виктора. Пришло время, когда отец Сергий сказал мне: «Надо срочно в часовню делать иконы! В саму часовню - икону мученика воина Виктора, а снаружи при входе, лицом к границе - икону «Богородицы на мечах»».

Сначала мы изготовили каменный киот воину Виктору. Это тяжёлое сооружение из мрамора. Только верхняя дуга киота с надписью: «Святый Воин Виктор», весит 500 кг. В апреле месяце мы повезли киот двумя машинами на остров Большой Уссурийский. У меня в голове были тревожные мысли: «Вода зашла на лёд, пограничники могут не выпустить на реку – опасно». Пока ехали по берегу, всю дорогу впереди стояла радуга, которая нас утешала. Отец Сергий попросил пограничников помочь. Мы выехали на лёд.

Время - около пяти часов дня, Солнце – на закате, против Уссурийского острова. Ребята пограничники убирали со льда последние мотки колючей проволоки. Вот-вот вскроется река. Подъехал начальник заставы, начались переговоры: как нам лучше совершить своё дело. Японский кран-грузовичок не пройдёт - его просто замоет водой в промоинах. Командир заставы принял решение - он впереди на «уазике» показывает дорогу, а грузовик с киотом за ним следом. Часть груза сняли с грузовика и переложили в грузовик с краном, чтобы облегчить машину. В кузове с грузом разместились ребята-пограничники, которые таскали тумбы с колючей проволокой. Они же и помогут выгрузить детали у часовни. Надо было делать всё быстро и слаженно. Темнело. Я остался в машине с краном и частью киота. Перед отъездом я предупредил командира и ребят, чтобы всё делали аккуратно, не повредили мозаичный пол часовни и детали киота. Могло не хватить прокладок под все детали. И вот, они помчались! Как быстро темнеет!.. Через мгновение машин уже не было видно.

Я остался, так как боялся, что крановщик уедет. Время тянется медленно. Показались возвращающиеся машины. Темнота полная. Возник спор, ведь, нужно везти вторую половину груза, но это уже кажется безумием. Я говорю: «Только везти!». Командир заставы припомнил слова отца Сергия и говорит: «Раз говорит везти, то - везти». Перегрузили в грузовик оставшиеся детали, и они помчались обратно. А я бежал за ними и кричал: «Только выгружайте осторожно! Только не побейте детали!» Они скрылись в темноте. Вообще, это жутко. Машина грузовая -  совершенно новая только купленная, принадлежала предприятию, где работал мой хороший товарищ. Он участвовал в этой поездке, сидя рядом с водителем. Ехали они всё время с открытыми дверцами и кричали ребятам-пограничникам, чтоб, в случае чего, сразу прыгали. Я только и делал, что молился: «Господи, помоги! Богородица, спаси нас! Николай Чудотворец, миленький, помоги!» Всё прошло благополучно. Вернулись, слава Богу! Я благодарил командира и ребят-пограничников. Они сказали, что рядом с часовней, у дверей валялся большой кусок толстой фанеры. Самые тяжёлые детали они сгрузили на эту фанеру и ничего не поцарапали, по их мнению...

В понедельник отец Сергий с сыном Васей и я с товарищем поехали собирать киот в часовне Воина Виктора на остров Уссурийский. Командир заставы категорически запретил нам выходить на лёд, но мы тронулись. Нам дали двух ребят-пограничников, резиновые высокие сапоги, и мы отправились в путь через реку Уссури на остров. Впереди ребята-пограничники с грузом для заставы на острове, за ними отец Сергий с сыном Васей несут тяжелую сумку килограммов 70-90 - с ключами и бронзовыми деталями для сборки, и замыкаю шествие я, неся резной мраморный крест – навершие киота. Это — очень тонкая работа, и я никому не доверял нести этот крест. Шли мы долго, огибая огромные промоины, по колено в воде. Я отстал. Смотрю, идёт мне навстречу отец Сергий. Как я обрадовался! он взял у меня крест. Руки у меня отваливались. Мы благополучно выбрались на берег. Весь день шла сборка киота. Ребята-пограничники ушли на заставу на Большом Уссурийском острове. Часов в девять вечера в сплошной темноте мы тронулись обратно.

Киот стоял собранный. Отец Сергий с Васей шли впереди. Я так устал, что ничего не соображал, и только тащился за отцом Сергием, всё время петляя, огибая промоины и думая, что мы не зря рискуем. Теперь в часовне стоит киот воину Виктору с крестом-навершием. В часовню всё время приезжают какие-то чиновники и военные, ведут переговоры с Китаем. Теперь - главное, во славу Божию.

Фанера, на которую ребята-пограничники выгрузили самые тяжёлые детали киота, чтобы не повредить пол часовни, около двух тонн мрамора, оказалась оборотом иконы Воина-мученика Виктора, временно написанной моей дочерью Ириной и помещённой при входе в часовню. Её почему-то сдуло на пол, и она лежала лицом вниз. Ребята-пограничники в темноте, не разобравшись, взяли этот кусок фанеры, занесли в часовню и на него сложили детали киота, чтобы не повредить пол.

Утром мне позвонил отец Сергий и рассказал: «Был тревожный звонок командира заставы, тот не знал где мы. Я сказал, что нахожусь в храме, готовлюсь к службе. А пограничники думали, что мы остались ночевать на Большом Уссурийском острове, а Уссури тронулась в три часа ночи. После того, как мы вернулись с острова, прошло пять часов. Господи, слава Тебе!».

Икону-мозаику «Богородица на мечах» для Большого Уссурийского острова делали долго. Работа сложная. Каждый кусочек отдельно шлифовался и полировался семью порошками, под молитву. Оклад делали из нержавеющей стали. На нём буквами, выпиленными из двухмиллиметровой латуни и покрытыми титановым напылением под золото, поместили слова: «В благословение и знамение торжества Христолюбивому Воинству Дальней России. Торжество Пресвятой Богородицы». Так как не все хабаровчане могли бы увидеть икону на острове Уссури, отец Сергий посоветовал показать готовую икону в одном из храмов Хабаровска. Для этого пришлось изготовить специальную тележку, способную везти тяжёлую икону в храм, а затем вывезти. Всё сооружение мы украсили хвойными ветками и голубыми лентами с молитвами, и ввезли в храм. Всё было очень торжественно. Почти весь город за неделю побывал у иконы. В часовню мы изготовили четыре креста, усыпанные красными халцедонами - русскими самоцветами, добытыми на Зее. Поставили специальный шкаф, в котором прихожане смогут размещать свои пожертвования, награды. Часовня не отапливается, зимой очень холодно, поэтому постелили там большой ковёр. Всё обустроили. Теперь часовня – духовный страж на рубежах наших границ. Не зря среди китайце  в ходит молва о «большой белой женщине», которая ходит у часовни. Словно Богородица сама хранит наши границы.

Наверно, по каждому случаю найдется у Геннадия Павлишина много рассказов, наполненных духовным смыслом, часто скрытым от глаз непосвященных. И какое счастье – видеть в своей жизни, в своем труде Промысел Божий и осознавать, что все в нашей жизни должно быть во славу Его.

(В статье использовались материалы, предоставленные дочерью Геннадия Павлишина Ириной, в том числе статья  Алексея Зачёсы «Божий работник»).

"Образ и подобие"