«Присутствие священника рядом, в этих часто нечеловеческих условиях, облегчает жизнь ребятам!»

06.04.2023

В декабре 2022 года настоятель воинского храма в честь великомученика Димитрия Солунского села Князе-Волконское находился в зоне проведения Специальной военной операции, окормляя российских бойцов.

Отец Сергий,  вы были в зоне проведения Специального военной операции.  Расскажите, пожалуйста, была ли специальная подготовка к поездке?

- Для начала, я прошел инструктаж. Те люди, которые там находятся уже не один месяц, объяснили, что стоит делать, а что не стоит. В общем, технику безопасности, которая прописана не только воинским уставом, но и прописана кровью и может не только сохранить жизнь тебе, но и другим людям. Кроме этого, перед тем, как отправиться в командировку, у нас, вообще, все военное духовенство прошло курсы по тактической медицине. То есть, по оказанию первой медицинской помощи в первом эшелоне, втором эшелоне. Третий эшелон - там уже специалисты работают. Нам показали те навыки, которые необходимы для того, чтобы можно было оказать помощь себе и тому человеку, который рядом.

Как в зоне проведения Специальной военной операции бойцы относятся к священникам? Есть ли живая потребность в молитве, и есть ли у воинов время на молитву?

- Там ребята находятся в разных местах. Есть те, которые находятся в непосредственном соприкосновении с противником. Там у них времени совсем мало. Если есть возможность их причастить, то это делается очень оперативно.  И, конечно, исповедовать. Мне священник рассказывал такой случай: боец смотрит в сторону противника, может даже отражать огонь, и в этот же момент исповедоваться. Потом батюшка его причащает, и тот идет дальше в бой. Но это – «в красной зоне». Если это уже линия обороны, и люди находятся в окопах, тут, конечно, есть возможность уже и пообщаться. Бойцы задают какие-то вопросы, и ты можешь спокойно на них ответить. Присутствие священника рядом, в этих часто нечеловеческих условиях, облегчает жизнь ребятам. Они тебе рады, если они тебя еще и знают, то радости, вообще, нет предела. Трогательно, когда они хотят тебя чем-то угостить: конфету какую-нибудь тебе дать, стакан чаю налить. Получается, что ты приходишь их немножечко утешить, а они, бывает, и сами утешают своей какой-то такой любовью, заботой, вниманием и пониманием того, что ты действительно там нужен. Там острее чувствуется то, что в обычных условиях иногда не замечается: теплое слово, какое-то внимание. Я некоторым ребятам привозил из дома письма или подарочки, эдакие «частички тепла». Они там их разворачивали, и слезы на глаза наворачивались. Особенно, когда ребятишки пишут письма. Казалось бы, многим людям дети рисуют здесь что-то чуть ли не ежедневно. У меня - трое детей. Они постоянно рисуют: «Папа, смотри, вот я тебе рисунок нарисовал». Да, посмотрел, что-то обсудил. Но, это так сильно тебя не трогает.  Но, когда там ребята открывают эти рисунки, всматриваются: чем нарисовано, как нарисовано, какие там образы изображены, что написано. Это, действительно, дорогого стоит, и слезы у суровых мужчин текут сами собой.

Расскажу такой интересный такой случай. Поделился этой историей наш военнослужащий. Приходит ему письмо. В нем девочка Полина пишет: «Дорогой солдат, меня зовут Полина. Я учусь во втором классе в селе Дружба. И, знаешь, учиться тяжело: мне с трудом это дается. Но я представляю, как тяжело тебе там. Я желаю тебе успеха, чтобы ты выполнил все задачи. Береги себя». И он это письмо читал со слезами на глазах. Хранил его у себя всю командировку. И вот недавно он приехал в эту школу и разыскал эту девочку Полину. Купил и принес ей большую мягкую игрушку. Вот такая очень была нежная и теплая встреча. Понимание того, что ты – значим, дорог, тебя любят, что ты нужен, и ты выполняешь очень важную задачу, для военнослужащих, находящихся в этих тяжелых условиях, это тот огонек, который не дает им там замерзнуть. Который дает возможность жить и выполнять поставленные задачи. Поэтому важно и нам, священникам, там находиться. Важно разговаривать с ребятами, давать возможность им поисповедоваться. Ведь там происходит переоценка многих вещей и, вообще, - жизни. Когда с ребятами есть возможность поговорить, я спрашиваю: «Парни, изменили бы вы что-то в своей жизни?  Вот сейчас, находясь здесь?»…  Они говорят: «Да!».  Один говорит, что больше бы с детьми время проводил. Другой говорит, что с женой. Что все мелкие ссоры, обиды, разногласия такой ерундой теперь кажутся, мелочью. Почему нам нужно оказаться здесь, чтобы все это понять? Ну почему так? Почему мы там не можем с этим всем разобраться? Вот здесь такая переоценка и происходит. В той же самой еде. Еда там - очень простая, солдатская. Многие ребята сами готовят. Обходишься самым простым, самым элементарным.

Принимали ли бойцы Крещение в зоне проведения Специальной военной операции?

-   Да, были ребята некрещенные. Хотя тех, кого отправляли из Хабаровска, священники благословляли и крестили. Некоторые из тех, кто не успел покреститься в своей в мирной жизни, принимали Крещение даже на аэродроме. Но, тем не менее, несколько человек я встретил, которые приняли Таинство Крещения уже там, находясь в этих непростых условиях. Они как-то по-другому стали относиться к вере. По-другому стали относиться к жизни. Когда «железяки» летают над головой, происходит переоценка многих вещей. И, конечно же, есть такое выражение «атеистов на войне не бывает». Действительно, человек начинает верить, задумываться о смысле жизни.   Некоторые ребята рассказывали разные случаи, которые с ними происходили.  После того, как расскажут, достают и показывают: у меня вот иконочка есть, я этому святому молюсь, я вот эту молитву читаю… Они всегда делают упор на то, что есть какой-то духовный момент, который им помогает выжить. Особенно говорят, что за них мама молится или бабушка во всех храмах уже свечи поставила. И так далее …  И те, кто не крещеный, они тоже это слушают. Говорят: «Наверное, это «работает» как-то. Ну-ка, давай, я тоже попробую». И спрашивают, что такое Крещение? А зачем его принимаем? То есть, не просто так покреститься, лишь бы было, а это уже какой-то осознанный шаг для того, чтобы, если принять Крещение, быть христианином, чтобы было все по правилам, по-настоящему.

Что допустимо для священников на войне, а что нет?

- Позволено, прежде всего, выполнять свой пастырский долг: что касается именно духовной жизни. Но часто священники могут выступать и в роли санинструкторов: могут оказать первую медицинскую помощь. Я уже говорил, что военное духовенство проходит перед командировкой в зону СВО курсы по оказанию первой медицинской помощи. Вообще, священник не может причинить зло другому человеку, нанести какой-то вред, ущерб, а уж тем более - убить. Еще наш долг исполнить слова Господа нашего Иисуса Христа: душу свою положить за други своя. Пастырь ведь - тоже воин. У нас даже облачение сродни воину. У нас есть и щит духовный, и духовный меч.

Как вы относитесь к «крепкому слову» на войне?

- К сожалению, армейская среда, часто пропитана сквернословием. Это – реалии. И нам, священникам, необходимо донести до военнослужащих, до всех людей пагубность сквернословия. Ведь сквернословие - привлекает беду. Бог - сквернослову не помощник. Мы, с одной стороны, хотим, чтобы нам Бог помогал, а, с другой стороны, эту благодать Божию от себя сами отталкиваем. Человек силен тогда, когда он крепок духом. А источником духа является Бог. Вот, если у человека есть этот стержень духовный, то для него нет ничего страшного. Никакой угрозы. Даже угроза смерти для него – второстепенна. Он понимает, что, выполняя свой долг, исполняет заповедь любви: жизнь свою положить за други своя.  Но, если этого стержня нет, то нет и этого основания, на котором строится «дом» - то есть вся жизнь человека. Если она строится на песке, то бури и ветры этот дом могут порушить.  И мы, священники, не только говорим там, на войне, о сквернословии, но и о том, чтобы ребята не брали чужие вещи. Это, опять же, духовное законы. Грех привлекает к себе несчастье. Творить какое-то зло очень просто. Легко человека оскорбить, обидеть, обмануть. Легко украсть, легко научиться бранным словам. А вот чтобы сделать что-то доброе, стоящее, нужно приложить колоссальное количество усилий.  Но ценится всегда то, во что мы вложились. Вот для того, чтобы научиться не сквернословить, нужно много сил. Причем, не только какие-то физических сил, но, прежде всего, - духовных.  И есть ребята, которые не сквернословят даже там. Я спрашиваю: «Слушай, ну как так у тебя получается?  У них не получается, а у тебя-  получается?». Он говорит: «Ну, во-первых, мне пред Богом стыдно, что я такие вещи говорю, во-вторых, у меня есть понимание, что это – зло».  И у других спрашиваю: «Парни, скажите, сквернословия это – грех?». Отвечают: «Да, грех».  У мусульман спрашиваю: «Парни, сквернословие это – «харам»?». Они: «Да, «харам»!». «А зачем вы тогда материтесь?». «Ну, это как-то принято тут. Вроде так получилось»… Вот эта зараза прилипает, и потом от нее тяжело отстать. Ты уже становишься таким зависимым.  Уже по-другому не можешь сам, но с Богом – можешь все. Нужно просить у Бога сил избавиться от этой пагубы.

Как воин-христианин должен относиться к врагу?

-  Если говорить про врага, то пока он держит оружие и может из него стрелять, конечно, он тебе – враг.  Когда он уже обезоружен, то ты уже применяешь к нему именно христианское отношение. Тем более, если он пленный: никаких не должно быть унижений, издевательств и так далее. Наоборот.  Вчера, буквально, смотрел видео, как наши ребята пленных поили водой, кормили их. То есть, вот такое уважительное христианское отношение к врагу, который уже обезоружен, и должно быть. На этих территориях есть мирное население, к которому тоже нужно относиться, опять же, как минимум, с уважением. И вот с ребятами идём: они знают - тут бабушка такая живет, тут бабушка – такая.  Они им продукты, медикаменты заносят, помогают.

Один военнослужащий - такой интересный парень - Саша, водитель. Он ходит еще тайком денег дает (у них там пока нет пенсии: тяжеловато живут). Пойдет с ними, раз, денежек потихоньку даст. А из себя такого грозного парня строит. Когда поближе с ним пообщаешься, понимаешь, - там действительно внутри очень доброго христианского душа. И таких людей - очень много. Так что вера и духовные законы нередко позволяют человеку сохранить жизнь на войне. Что это за законы? Как я уже сказал, стараться не сквернословить, не грешить. Ведь нет шальных пуль. Святитель Николай Сербский как раз-таки об этом и писал ещё в начале 20-го века: между первой и второй мировыми войнами. Шальных пуль нет, шальных осколков тоже нет: каждая пуля, каждый осколок летит прямо цель. Есть те духовные законы, которые помогают человеку в этих условиях выжить. Эту духовную жизнь, о которой мы знаем две тысячи лет, ребята постигают сейчас на собственном опыте. Есть выражение: «гром не грянет, мужик не перекрестится». И вот здесь многие и начинают креститься, начинают молиться. Ребята рассказывали о том, что в самых критических ситуациях они вспоминают молитвы, которые слышали когда-то в детстве: кого-то в воскресную школу водила бабушка, кто-то когда-то зашел в храм, и ему молитвословчик подарили, где он прочитал там какую-то молитву. В этих критических ситуациях все это вспоминаешь и молишься.

Скажу очень серьезно: кроме гуманитарной помощи, которая, действительно, там нужна, очень помогает и выручает ребят, важна еще и духовная помощь – наша молитва. Не полениться в воскресный день прийти и постоять пару часов на Богослужении: помолиться Господу Богу. И дома келейно возносить молитвы ко Господу. Какая-то мобилизация духовная должна у всех нас происходить, к которой призывал Святейший Патриарх Кирилл. Но здесь важно помнить, что человек кует оружие, а победу дарует Господь. Это то, о чем знали святые Александр Невский, Федор Ушаков, Дмитрий Донской, все это нужно применять в нашей жизни именно сейчас. И нам не надо изобретать велосипед. Его уже давно изобрели.

И еще важно помнить: целью жизни человека является созревание для блаженной вечности для Царства Божиего. И Бог помогает нам в этом. Продление временной земной жизни не является для христианина самоцелью. Даже прося о здравии мы прибавляем: «да будет воля Твоя, Господи». Когда Бог же призовет человека из этой жизни — для нас тайна, которую мы должны принять со смирением, помня, что у Бога все живы и Он никогда не ошибается.

Насколько сильно духовный опыт на войне может изменить человека?

Если мы возьмем две чеченские кампании, то в результате из числа офицеров более 100 человек впоследствии стали священниками. То есть, понятие того, что Бог есть, что это – реальность, что Бог – жив, на войне для них стало очевидно, было открыто. И если, действительно, Бог есть, то все приобретает смысл. И служение в армии, своему Отечеству, своему народу, перерастает в служении Богу и людям. Они возвращаются и делятся тем опытом, который у них есть. Конечно, хорошо бы, если бы это транслировалось по телевизионным каналам, в социальных сетях для того, чтобы люди видели: вот - точка А и точка - Б. То есть, был человек один, стал совершенно другим. А что между этими двумя точками произошло? Поделиться, рассказать об этом, это было бы очень интересно и познавательно. Хотя в Священном Писании есть такая фраза: «даже, если мертвый воскреснет, все равно не поверят».

Вообще, люди, которые на своей собственной шкуре прочувствовали что такое помощь Божия, они не могут это не транслировать. Человек не может об этом не рассказывать. От избытка сердца говорят уста. Однажды пригласили меня на мероприятие. И один из высокопоставленных чинов, увидев, что за столом тоже сидит священник, говорит: разрешите, я скажу слово. И он рассказал историю просто поразительную.  «Когда мы были молодыми офицерами, это было еще в советское время, нас было три друга.  Мы были, что называется, «не разлей вода».  И в нашей компании был один парень - просто умница: душа компании. Он занимался спортом, был мастером спорта в четвероборье. Девчонки от него просто с ума сходили: красавец, спортсмен. И тут произошла ротация: мы разъехались кто куда.  В то время не было сотовых телефонов, письмами мы особо не пользовались: других дел хватало. Как-то потеряли связь друг с другом. Проходит несколько лет. Я встречаю нашего общего знакомого. И он говорит: «Слушай, а ты знаешь, где наш товарищ? Сколько лет я уже о нем вообще никакой весточки не слышал!».  «Так он стал священником». «Как? Советский офицер и стал священником?»…  Ну, это просто сродни тому, чтобы мертвый воскрес. Как такое могло вообще произойти в то время, когда изучали научный атеизм?  Считалось, что Бога нет, царя не надо. И тут этот человек, «душа компании», которого все прекрасно знали, стал священником!

А с ним произошла следующая история. Когда мы все разъехались, он женился, и у него родилась дочь. Где-то в возрасте двух лет дочь сильно заболела, да так, что врачи от нее уже отказались. Сказали, что не могут ничего сделать. И он просто от безысходности пришел в храм - в один из немногих, который был в то время открыт.  Упал на колени и стал молиться: «Господи, если Ты есть, если действительно Ты существуешь, то исцели мою дочь! А я Тебе жизнь посвящу». Слезно молился. И что произошло? Дочь исцелилась.

Он слово офицера сдержал. Уволился из армии, принял Таинство Крещения. Потихонечку воцерковился и, в результате, принял священнический сан. Сейчас служит на Кавказе священником. У него большая семья. Много деток. И вот через эту ситуацию, через этот случай, через этот пример, его друзья сами все пришли к Богу. Они потом крестились, своих ребятишек крестили. Сейчас являются верующими людьми. Вот такой пример. Я думаю, что-то похоже происходит и с теми ребятами, которые переживают в боевых действиях свой какой-то глубинный опыт богообщения.

"Образ и подобие"